Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец боль пропала. Майкл вытер правой рукой кровь и прикоснулся к мобильному телефону, который представлял собой металлический кружочек, вживлённый в кожу левого запястья.
— Вызов. Доктор Френсис.
Послышались длинные гудки, которые вскоре прервались.
Из левой руки вырвались желтоватые лучи. Они распылились и превратили зал в белый кабинет.
Открылась белая дверь. Появился солидный мужчина в тёмном костюме с длинными волосами и аккуратно подстриженной густой бородой украшенной седыми полосами.
— Доброе утро доктор Френсис! — поздоровался Майкл.
— Здравствуй Майкл. Как дела?
— У меня снова был «самый долгий сон».
— Снова СДС!? — переспросил доктор Френсис с явным упрёком. — Ты умеешь считать!? Это уже четвёртый за месяц. Не пора ли начать заботиться о своём здоровье!?
— Да, возможно. — Майкл покачал головой, признавая вину. — Проснувшись, я чувствовал себя прекрасно, правда немножко поболела голова, но потом всё прошло. Так бывает иногда, и я не придал значения. Перед началом рабочего дня я всегда смотрю какие-нибудь авторские работы, чтобы завести воображение. После первого нейрофильма на максимальной скорости со мной ничего не случилось, а вот второй я посмотреть не смог. Головная боль чуть не убила меня, и включился запрет. Доктор Френсис, пропишите мне лекарство, чтобы я смог закончить работу. Обещаю, потом я пройду нормальное лечение, сейчас мне нужно закончить четвёртый нейрофильм, у меня контракт и сроки…
— Нет, Майкл! Помнишь, я рассказывал тебе о том, что во время СДС изменяется чувствительность рецепторов к норадреналину и нарушается обмен веществ в нервной системе!?
— Да, вы что-то говорили.
— Послушай меня. Твоя работоспособность возрастает, в то время как ты постепенно сходишь с ума. Дело может дойти до амнезии с полной потерей восприятия реальности!
— У меня проблема с проекторами. С восприятием реальности у меня всё в порядке.
— До поры до времени. — Доктор Френсис добродушно улыбнулся. — Запрет во всех видах нейротехники действует только при сильных перегрузках мозга. Это значит, что работать ты не сможешь ещё очень долго. Поверь мне. Ты, конечно, можешь использовать декодеры, но я думаю, у тебя хватит ума этого не делать. Здоровье важнее любых контрактов!
— Что вы предлагаете?
— «Эксклюзивный рай». Это один из лучших санаториев мира. Отдохнёшь там пару месяцев, и всё пойдёт как по маслу. Ты увидишь, что создавать новые нейрофильмы для тебя также легко, как и раньше.
— Может, вы и правы, — согласился Майкл. — Почему бы ни отдохнуть, как следует? Мэри давно предлагала мне съездить в санаторий. Она будет рада.
— Вот и прекрасно. Я сегодня же оформлю вам билеты. Ваши данные у меня есть.
— Если вам не трудно.
— Вы мои постоянные клиенты, поэтому на все виды услуг в «Эксклюзивном раю», для вас скидка 20 %.
— Спасибо доктор Френсис.
— Не за что. Буду ждать звонка. — Доктор Френсис прикоснулся к своей левой руке и исчез.
Кабинет разрезался на ленточки, которые исчезли в руке Майкла. Теперь вокруг снова был зал.
Майкл переоделся в чёрный элегантный костюм и покинул квартиру. Поднявшись на лифте на крышу небоскрёба (где размещалась стоянка) он сел в свой аэромобиль.
— Автопилот, — сказал Майкл.
Из желтых лучей собрался иллюзорный водитель.
— Куда желаете отправиться? — спросил он.
— «Бездна фантазий», — ответил Майкл.
Пролетев больше половины мегаполиса по одной из верхних линий движения, аэромобиль нырнул вглубь «металлических джунглей» и остановился на одном из нижних уровней. Майкл оставил его на узкой заполненной разнокалиберным транспортом стоянке, а сам отправился по мостику к входу в компанию под названием «Бездна фантазий».
Поднявшись по широкой лестнице на два этажа выше от исходного уровня, Майкл остановился в конце длинного коридора. Чёрная дверь номер 37 отодвинулась в сторону, и Майкл вошёл в кабинет. Там за небольшим полукруглым стеклянным столом в уютном кресле-автомате сидел лысый коренастый мужчина с короткой белой бородой. Он был в чёрном, как у Майкла, костюме.
— Здравствуй Глэм!
— Здравствуй Майкл! Присаживайся.
— Спасибо.
На мгновение воцарилось молчание, оба смотрели друг другу в глаза.
— Как настроение? — спросил Глэм.
— Я не смогу закончить четвертый фильм в ближайшие месяцы.
— Ты в своём уме!? Мы заказали рекламу! Это должен быть бестселлер, такой же, как первые четыре!
— У меня сильная перегрузка. На мне сработал запрет. Такого никогда не было.
— Есть декодеры, — сказал Глэм, искренне удивляясь. — Иногда ради успеха нужно рисковать.
— Это прямой путь в шизофрению, а мне и так нужно лечиться.
— Хорошо, — сдался Глэм. — Возьми отпуск на два месяца, и плевать на контракт. Возвращайся и закончи четвёртый нейрофильм.
— Я не обещаю что вернусь, — вдруг сказал Майкл. — Если честно… мне надоела эта работа. Можешь меня уволить. Одним режиссёром меньше, одним больше.
— Ты так говоришь, только потому, что устал. Работа для тебя как наркотик. Я был твоим продюсером пять лет и знаю это слишком хорошо. Ты вернёшься. Поверь мне, у тебя талант и поэтому ты богат.
— Богат? — переспросил Майкл, покачав головой и посмотрев по сторонам.
— Не то чтобы очень, но достаточно. Твоя профессия очень популярна в наше время, вот и приходится делить доход с конкурентами. Если ты живёшь в маленькой двухкомнатной квартирке, под облаками это не значит, что на хороший домик тебе не хватает денег. Просто тебе это не нужно. — Глэм улыбнулся как старый приятель.
— Ладно Глэм. Ещё увидимся. — Майкл встал, его кресло отправилось на место.
— Конечно. Захочется поболтать, звони, — попрощался Глэм, пожимая Майклу руку.
Оказавшись дома, Майкл лёг спать. Его разбудил голос квартиры, который сказал:
— У вас гости.
Как только Майкл открыл дверь, на него прыгнула шикарная брюнетка. Она задушила его в объятьях и поцелуях.
— Как трёхдневное совещание? — спросил Майкл, когда его губы наконец-то отклеились от её рта.
— Поставки Гелия-3 с М-1, начнутся завтра. Я буду обеспечена года на три.
— Мэри, ты не хочешь взять отпуск, и отправится завтра со мной в «Эксклюзивный рай»?
— Исполнитель желаний! — обрадовалась Мэри и слезла с Майкла. — не знала, как тебя оттащить от твоих нейрофильмов!
— Поужинаем в ресторане? — предложил он.
— Конечно, дома скучно.